Какие антибиотики по рецепту 2020

Антибиотики будут отпускать строго по рецепту

Принятый в четверг Госдумой закон о биологической безопасности в чем-то является весьма общим и сложным для восприятия, а в чем-то, напротив, предельно конкретным. Таково ужесточение отпуска ряда лекарств, которое, впрочем, войдет в жизнь лишь через год. В целом закон продолжает линию законодателя на регулирования все новых вопросов, как относящихся к сфере безопасности

Биология в рамках закона

Сразу в двух окончательных чтениях 24 декабря Государственная Дума приняла закон о биологической безопасности. В нем прописаны правовые основы и основные принципы обеспечения таковой, полномочия госорганов, различные меры, права, обязанности и запреты.

Граждане, например, имеют теперь право получать от органов власти информацию об угрозе инфекционных заболеваний, а также о том, какие меры они предпринимают для борьбы с ней. То же касается любых иных угроз, относящихся к предмету нового закона. Ответить на вопросы граждан представителям государства будет тем легче, что закон предусматривает «формирование государственной информационной системы в области обеспечения биологической безопасности», а также «создание и развитие системы мониторинга биологических рисков».

Закон также поощряет изучение свойств «возбудителей новых, редких или ранее не встречавшихся на территории РФ болезней». В этой норме видится прямое следствие разразившегося в этом году эпидемии ранее не встречавшегося на территории РФ, да и за ее пределами коронавируса COVID-19.

А вот и новшество, затрагивающее практически каждую семью: для снижения уровня распространения инфекционных болезней, вызываемых возбудителями, устойчивыми к лекарствам и химическим и биологическим средствам, вводится ограничение отпуска лекарств для лечения инфекционных и паразитарных болезней, вызываемых патогенными микроорганизмами. Ограничения вводятся в целях исключения приема таких лекарств при отсутствии медицинских показаний, — так излагает ТАСС норму об ужесточении отпуска определенных лекарств. Впрочем, дату ее вступления в силу закон переносит на год вперед — на 1 января 2022 года.

«Будет более подконтрольна продажа антибиотиков населению. Вопрос антибиотикорезистентности сегодня очень остро строит. Когда продажа антибиотиков подпрыгивает в десятки раз, что даже фармацевтическая промышленность не справляется с объемами производства, это ненормально», — цитирует ТАСС члена комитета Госдумы по охране здоровья и одного из авторов поправок к проекту Александра Петрова.

Что такое «биологическая безопасность»

За комментарием «Эксперт Оnline» обратился к кандидату социологических наук, доценту кафедры общественных связей института государственной службы и управления (ИГСУ) РАНХиГС, член-корреспонденту РАЕН Вере Захаровой.

«В современных условиях распространения коронавирусной инфекции по всему миру принятие данного закона — безусловно, важный шаг,» — сказала она. — «Однако для обывателя положения закона очень сложны для восприятия, и простых людей интересует, как будут защищены их интересы. Так, закон содержит определение биологической безопасности Российской Федерации, как “состояние защищенности населения и окружающей среды от воздействия опасных биологических факторов, при котором обеспечивается допустимый уровень биологического риска”».

Но не понятно, какие конкретные практические меры будут для этого приняты, хотя закон и предусматривает определенные полномочия органов государственной власти всех уровней в области обеспечения биологической безопасности, говорит эксперт. Возможно, это будет конкретизировано в подзаконных актах.

«Также непонятно, — продолжила Вера Захарова, — по каким критериям будет оцениваться состояние защищенности населения и окружающей среды от воздействия опасных биологических факторов. И какие конкретные меры, направленные на защиту населения и охрану окружающей среды от воздействия опасных биологических факторов, на предотвращение биологических угроз (опасностей) будут приниматься соответствующими уполномоченными органами.»

Эксперт обращает внимание на то, что, как следует из норм закона, в области обеспечения биологической безопасности граждане обязаны «не осуществлять действия, влекущие за собой нарушение права других граждан на охрану здоровья и охрану окружающей среды от опасных биологических факторов». Однако, отмечает она, закон не раскрывает сущности данного запрета и не дает четкой ориентации, какие именно действия могут повлечь за собой нарушение прав граждан на охрану здоровья и охрану окружающей среды.

«И, соответственно, у граждан возникает недопонимание того, что они могут делать, а что нет, и какие наказания они за это будут иметь. Тогда, получается, что изменения должны были вноситься и в КоАП, и в Уголовный кодекс. Данную неопределенность и неоднозначность толкования правовых норм, по сути своей, можно отнести и к коррупциогенным факторам» — добавила доцент РАНХиГС.

Высказала свой взгляд Вера Захарова и по поводу прописанных в принятом законе ограничительных мер, касающихся отпуска антибиотиков: «Что касается вопроса ограничений отпуска антибиотиков населению, я бы его поддержала, поскольку считаю, что любое лекарство вредно для здоровья человека, а, тем более, если люди занимаются самолечением с применением сильных антибиотиков и иных препаратов. И еще государство должно строго заботиться о здоровье граждан не только в период пандемии, но и в реальной, обыденной жизни. И для этого важно жестко контролировать все лекарственные препараты и БАДы, которые распространяются на территории нашей страны, а также вести контроль за поддельными лекарствами и продуктами питания, содержащими вредные для здоровья вещества».

Новая отрасль права

Своё видение сути и перспектив применения закона «Эксперт Оnline» высказал также общественный омбудсмен по защите прав предпринимателей в свете фито-санитарного и ветеринарного контроля Владислав Корочкин.

«В целом, какого-либо ущемления прав данный федеральный закон не несет», — считает он, отмечая, что все будет зависеть от трактовки и правоприменения.

Например, в статье 5 (пункт 2) говорится: «В области обеспечения биологической безопасности граждане обязаны не осуществлять действия, влекущие за собой нарушение права других граждан на охрану здоровья и охрану окружающей среды от опасных биологических факторов». По мнению омбудсмена, здесь не хватает определения «умышленно».

«Ведь если кто-то чихнул в сторону другого гражданина, будучи заразен, но не зная об этом, то это будет считаться указанным “действием”? Или нет?», — задается он вопросом, добавляя, что на практике все будет зависеть от того, какие санкции будут за это прописаны в КОАП, а также от того, насколько чётко будут прописаны те действия, которые нельзя осуществлять.

Слишком общими видятся эксперту «Требования к безопасности продукции». Это общая, размытая норма, под которую можно подвести все, что угодно, говорит он.

«Перечисление подвидов законодательства в контексте данного ФЗ фактически делает его головным, формируя, конституируя целую отрасль права. И теперь придется, применяя, к примеру, закон о карантине или ветеринарии, постоянно оглядываться на достаточно широко и неопределенно трактуемую “биобезопасность”», — заключает Владислав Корочкин.

Итак, принятый Госдумой закон представителями экспертного сообщества оценивается как полезный, но в ряде моментов содержащий ряд вопросов по практическому его применению. Вскоре станет ясно, возникнут ли аналогичные вопросы у вышестоящих законодательных инстанций, следующая из которых — Совет Федерации.

Источник

Лучшее в 2020: Пероральные антибиотики: «сильные» и «слабые»

Мифы и научные факты об эффективности и безопасности антибактериальных препаратов

Ученые утверждают, что бактерии существуют на Земле как минимум 3,8х10 9 лет, в то время как антибиотики используются в клинической практике лишь с 40‑х годов прошлого века [1]. Но и этого времени хватило, чтобы препараты указанной группы обросли множеством мифов, которые мешают эффективной антибиотикотерапии. Несмотря на то что лечение антимикробными средствами априори невозможно без непосредственного руководства врача, современный «пациент разумный», подверженный влиянию околонаучных данных, вносит свой «неоценимый вклад» в дело антибиотикорезистентности и прочих негативных последствий некорректного применения антибиотиков. Предостеречь его от опрометчивых решений может грамотный фармспециалист, который владеет корректной информацией об антимикробных средствах и готов поделиться ею с клиентом.

Миф. Современные антибиотики настолько «сильные», что перед ними не устоит ни одна бактерия

Правда. На самом деле одной из самых актуальных проблем современной фармакологии и здравоохранения в целом является стремительное развитие резистентных штаммов бактерий, устойчивых в том числе и к современным антибиотикам последних поколений. Возникновение устойчивости зарегистрировано к каждому без исключения классу антимикробных препаратов. Она может развиваться на любом этапе достижения терапевтического эффекта (и даже на нескольких сразу). Основные механизмы развития устойчивости [1, 2]:

• Изначально устойчивые штаммы. Например, некоторые грамотрицательные бактерии имеют наружные клеточные мембраны, защищающие их клетки от действия ряда пенициллинов и цефалоспоринов.
• Спонтанные мутации, приводящие к появлению организмов, устойчивых к антибиотикам.
• Передача генов устойчивости к антимикробным препаратам — самый распространенный и важный механизм развития антибиотикорезистентности.

Устойчивость к антибиотикам — глобальная проблема, которая может иметь непредсказуемые последствия для каждого из нас. Увы, но огромный вклад в ее существование вносят сами потребители. Об этом уместно напомнить покупателям с рецептами на антибиотики, подчеркнув, что существенно снизить риски развития устойчивых штаммов позволяет прием антимикробных препаратов только по назначению врача и четкое соблюдение дозы и режима антибиотикотерапии.

Миф. Чтобы вылечиться побыстрее, нужны «сильные» антибиотики широкого спектра действия

Правда. Все зарегистрированные антибактериальные препараты можно смело относить к мощным, то есть «сильным», однако выраженность их противомикробного эффекта зависит от множества факторов, объединенных принципами антибиотикотерапии [2]:

• Установка диагноза настолько точная, насколько это возможно. Знание диагноза позволяет определить предполагаемого возбудителя.
• Определение возбудителя, если это возможно.
• Принятие взвешенного решения о необходимости назначения антибиотиков.
• Подбор оптимального антибиотика с учетом фармакокинетики и спектра активности.
• Подбор оптимальной дозы и курса лечения (последний при большинстве острых инфекций должен составлять не менее 5–10 дней).
• Контроль эффективности антибиотикотерапии.

В российских реалиях, когда контроль за приемом антибиотиков, откровенно говоря, недостаточен, особенно остро стоит вопрос некорректного подбора препаратов. Известно, что его осуществляют двумя способами: этиотропным и эмпирическим. В первом случае антибиотик применяется целенаправленно против определенного, точно установленного возбудителя. Без сомнения, это рационально и оправданно. Однако идентификация микроорганизма, вызвавшего инфекцию, требует времени, обычно это занимает несколько суток. Когда процесс протекает остро и больному требуется немедленная помощь, выделение возбудителя — неоправданная роскошь. В такой ситуации назначают эмпирическую терапию, подбирая препарат с учетом наиболее вероятных возбудителей [3]. Например, самый частый возбудитель пневмонии — пневмококк, цистита — кишечная палочка и так далее.

Если антибиотик был подобран корректно и все остальные принципы антибиотикотерапии были соблюдены, он, без сомнения, окажется «сильным». А вот тот же препарат, применяемый неправильно (независимо от того, на каком этапе была сделана ошибка), может проявить «слабость» и не оказать терапевтического действия.

Миф. Хотя многие сульфаниламидные препараты почти ушли в прошлое, ко-тримоксазол по‑прежнему сохраняет свои позиции в ряду антимикробных препаратов

Правда. Сульфаниламиды стали первыми эффективными химиотерапевтическими средствами, успешно применяемыми для профилактики и лечения бактериальных инфекций. И хотя область их применения значительно сузилась с появлением пенициллина, а позже и других антибиотиков, некоторые их представители длительное время занимали нишу в ряду антимикробных препаратов. Речь в первую очередь идет о синергической комбинации триметоприма и сульфаметоксазола, известной под МНН ко-тримоксазол.

Ко-тримоксазол представляет собой мощный селективный ингибитор микробной дигидрофолатредуктазы — фермента, восстанавливающего дигидрофолат до тетрагидрофолата. Блокирование этой реакции обеспечивает нарушение образования пуриновых и пиримидиновых оснований, нуклеиновых кислот и таким образом подавляет рост и размножение микроорганизмов [4]. Однако в последние годы резко увеличилось количество штаммов бактерий, резистентных к ко-тримоксазолу, и распространенность устойчивости продолжает быстро нарастать.

Предполагается, что ранее чувствительные к препарату микроорганизмы в ходе эволюции приобрели внехромосомные молекулы ДНК (плазмиды), которые кодируют измененную дигидрофолатредуктазу. Благодаря им устойчивость к ко-тримоксазолу формируется практически у каждого третьего изолята кишечной палочки в моче [4]. Ситуация с остальными штаммами ранее чувствительных к препарату бактерий ненамного лучше. В связи с этим сегодня применение ко-тримоксазола резко ограничено, и препарат практически уступил место более эффективным и безопасным антимикробным препаратам [5].

Миф. Пероральные цефалоспорины такие же «сильные», как и парентеральные

Цефалоспорины (ЦС) — один из самых обширных классов антимикробных препаратов, представленных как в пероральной, так и парентеральной форме. При этом выраженность антибактериального эффекта в первую очередь определяется принадлежностью к одному из четырех поколений. Антибиотики цефалоспорины 1 поколения — парентеральный цефазолин и пероральный цефалексин — имеют самый узкий спектр активности, схожий со спектром аминопенициллинов (ампициллина, амоксициллина) [3]. Цефалоспорины II поколения (парентеральный цефуроксим, пероральный цефаклор) активны в отношении грамотрицательных бактерий, при этом по действию на стафилококки и стрептококки они близки к предшественникам. Таким образом, мощность представителей антибиотиков первого и второго поколений практически не зависит от лекарственной формы. Но с цефалоспоринами последующих поколений всё не так просто.

Известно, что антибиотики 3 поколения обладают более высокой по сравнению с ЦС-I и ЦС-II активностью в отношении грамотрицательных бактерий, пневмококков и стрептококков. Однако их пероральные формы цефиксим и цефтибутен определенно обладают более узким спектром активности, чем парентеральные цефтриаксон, цефтазидим и цефоперазон. В частности, препараты для приема внутрь не действуют в отношении пенициллинорезистентных пневмококков, что связывают с их относительно невысокой биодоступностью. Так, биодоступность цефиксима составляет всего 40–50 %, в то время как у парентеральных форм она приближается к 100 % [3].

Тем не менее, цефиксим считается мощным антибиотиком, применение которого оправдано при инфекциях мочевыводящих путей, а также среднем отите и фарингите. Цефтибутен применяют гораздо реже: он показан только для терапии острых бактериальных осложнений хронического бронхита, среднего отита, фарингита и тонзиллита. Существенный недостаток этого препарата — низкая активность в отношении золотистого стафилококка [4]. В то же время парентеральные цефалоспорины третьего поколения широко применяются для лечения тяжелых инфекций верхних, нижних дыхательных путей, желчевыводящих путей, мягких тканей, кишечных инфекций, сепсиса и других [3].

Миф. Хлорамфеникол — «сильный» безопасный антибиотик при кишечных инфекциях

Правда. С одной стороны, хлорамфеникол действительно имеет широкий спектр активности, включающий грамположительные и грамотрицательные кокки, грамотрицательные палочки, в том числе кишечную и гемофильную, а также других возбудителей кишечных инфекций — сальмонелл, шигелл и так далее. Но, с другой стороны, препарат связан с не менее широким спектром неблагоприятных реакций.

Известно, что хлорамфеникол угнетает кроветворение, вызывая тромбоцитопению, анемию и даже фатальную апластическую анемию (хотя и всего в 1 случае на 10 000–40 000 пациентов) [3]. Кроме того, он оказывает гепатотоксическое, нейротоксическое действие и проявляет другие побочные эффекты. Ввиду крайне неблагоприятного профиля безопасности хлорамфеникол считается антибиотиком резерва и назначается исключительно в случаях, когда польза от его применения превышает риск побочных эффектов. Это происходит, как правило, если по каким‑то причинам не удается подобрать другой препарат антибактериального действия [3, 5].

Миф. Тетрациклины традиционно «слабые» антибиотики, значительно менее мощные, чем пенициллины

Правда. На самом деле тетрациклины имеют широкий спектр антибактериальной активности, причем современные их представители действуют в отношении еще большего количества бактерий, чем их предшественники, включая ряд возбудителей, устойчивых к другим классам антибиотиков. Так, тигециклин, появившийся на рынке только в середине 2000‑х, был разработан в рамках программы по борьбе с растущей антибиотикорезистентностью таких «сложных» в этом плане возбудителей, как золотистый стафилококк и кишечная палочка [6].

Тетрациклины, в том числе и применяемые на протяжении десятилетий тетрациклин и доксициклин, способны проникать внутрь клетки, поэтому они и сегодня широко применяются для лечения внутриклеточных инфекций, передающихся половым путем (хламидиоза, уреаплазмоза, микоплазмоза). К показаниям к их назначению относится и хеликобактерная инфекция — в составе эрадикационной терапии. Благодаря эффективности в отношении Propionibacterium acne тетрациклины наряду с макролидами применяются для лечения угревой болезни. Миноциклин, чей спектр включает Neisseria meningitidis, используется для профилактики менингококковой инфекции [2].

В качестве ложки дегтя следует упомянуть и о том, что для большинства тетрациклинов (за исключением современных представителей) свойственны высокий уровень вторичной резистентности многих бактерий и к тому же перекрестная устойчивость микроорганизмов [3]. И это, несомненно, во многих случаях снижает их актуальность.

Миф. Фторхинолоны — слишком «сильные» антибактериальные ЛС, поэтому их не применяют для лечения детей

Правда. Фторхинолоны — обширная группа антимикробных препаратов, включающая представителей четырех поколений. Сегодня используются хинолоны последних трех поколений, причем наибольшей активностью обладают антибиотики, принадлежащие к III (левофлоксацин, спарфлоксацин, гатифлоксацин) и IV (моксифлоксацин, клинафлоксацин) поколениям. Их спектр активности включает пневмококков, в том числе пенициллинорезистентных, атипичных возбудителей (хламидии, микоплазмы), большинство грамотрицательных бактерий, стрептококков, анаэробов и другие. К безусловным преимуществам современных хинолонов относятся устойчивость к бета-лактамазам, медленное развитие резистентных штаммов, высокая биодоступность пероральных форм препаратов, низкая токсичность, а также длительность действия, позволяющая назначать многие препараты 1 раз в сутки [7].

Фторхинолоны являются препаратами выбора при инфекциях мочевыводящих, желчевыводящих, дыхательных путей, инфекциях, передаваемых половым путем, гинекологических заболеваниях и так далее [7]. Но при всех своих преимуществах фторхинолоны имеют и ряд недостатков, среди которых возможность поражения хрящевых точек роста костей у детей. Впрочем, этот эффект был выявлен во время токсикологических исследований на неполовозрелых животных. Согласно клиническим данным, общее число побочных эффектов фторхинолонов — как по количеству, так и по качеству — у детей и взрослых не отличается [8]. Более того — во всем мире распространена практика использования антибактериальных этой группы у детей [9], хотя в России возраст до 18 лет по‑прежнему остается противопоказанием к их применению.

Миф. Эритромицин — «слабый» макролид, намного уступающий современным представителям этого класса препаратов

Правда. Эритромицин, так же как и другие макролиды, обратимо связывается с 50S субъединицей рибосом, нарушая процесс транслокации и образования пептидных связей между молекулами аминокислот и блокируя синтез белков чувствительных бактерий. Несмотря на существование современных представителей класса — азитромицина, кларитромицина и других, — эритромицин по‑прежнему считается препаратом выбора для лечения ряда инфекций, в частности, микоплазменной инфекции у детей, легионеллеза, дифтерии и коклюша [2].

Наряду с высокой активностью, эритромицин выделяется недостаточно хорошей переносимостью. Известно, что у 30–35 % пациентов он вызывает диспепсию, а также имеет ряд других побочных эффектов [3]. В связи с этим на практике нередко отдают предпочтение современным представителям этой группы.

Миф. Амоксициллин такой же сильный антибиотик, как амокисициллина клавуланат – по сути, это один и тот же препарат

Правда. Амоксициллин наряду с ампициллином относится к аминопенициллинам расширенного спектра, действующим в отношении грамположительных и грамотрицательных бактерий. Он и сегодня считается самым активным среди всех пероральных лактамных антибиотиков в отношении пенициллин-чувствительных и пенициллин-резистентных пневмонийных стафилококков [4]. Однако нельзя не учитывать, что ряд бактерий выработали устойчивость к пенициллинам и аминопенициллинам в частности. Так, широко распространены устойчивые штаммы гемофильной палочки, пневмококка, энтеробактерий. Выходом из этой ситуации является применение ингибиторозащищенных аминопенициллинов, таких как амоксициллин/клавуланат и ампициллин/сульбактам, устойчивых к действию бета-лактамаз и имеющих, соответственно, более широкий спектр активности [4].

Таким образом, назначение аминопенициллинов обосновано при легких и неосложненных инфекциях, в то время как при тяжелых и рецидивирующих формах показаны ингибиторозащищенные препараты. При этом путь введения (парентеральный или пероральный) выбирают в зависимости от тяжести инфекции [3].

Источник