Гомункул из яйца — правда или вымысел, и как его сделать
Гомункул из яйца — это мифическое существо, которое создавали средневековые алхимики. На тему этой легенды снято огромное количество видеороликов с повторением средневекового эксперимента. Однако кто же такой гомункулус на самом деле?
Гомункул из яйца — как возникла такая идея
Идея выращивания гомункула как маленького человека, появляющегося на свет нетрадиционным способом, будоражила людей издревле из-за желания избежать осложнений при беременности и родах, избавиться от бесплодия или предоставить возможность одиноким людям завести ребёнка. В каком-то смысле, современные инструменты и методики для искусственного оплодотворения идеологически возникли из подобных экспериментов. Конечно, в сравнении с современной наукой, многие древние идеи и практики кажутся дикими и не имеющими смысла, но в те времена теории создавались путём долгих раздумий и экспериментов, происходящих часто по наитию.
Арнольд из Виллановы
Первые задокументированные опыты по созданию гомункулуса проведены испанским врачом Арнольдусом де Вилланове ещё в 13-м веке. Принимая во внимание, что легендарный алхимик был автором нескольких авторитетных научных книг, считать возможность создания гомункула досужими вымыслами и простыми легендами глупо. Это был настоящий эксперимент, увенчавшийся относительным успехом. Однако средневековые ученые тщательно хранили тайны, поэтому деталей относительно первого выращенного человеком гомункула не осталось.
Наибольшую известность о гомункулах имеют записи алхимика Парацельса, который жил в 16-м веке в Швейцарии. Парацельс остался в истории не как мистик и прорицатель, а как практикующий врач, заложивший основы современной медицины и давший толчок её развитию в эпоху Возрождения. До него большинство врачей в университетах и академиях учились по трудам древнегреческих и римских философов, а их преподаватели игнорировали всё новое. Неудивительно, что пытливый ум молодого врача был открыт для самых необычных экспериментов.
Одним из них стало создание Парацельсом гомункулов. Алхимик описал рецепты, требующие разных ингредиентов и действий. Сейчас наиболее известен вариант создания плода с помощью яйца. Тем не менее, Парацельс считал яйцо просто питательной средой. Согласно его записям, гомункулов можно было выращивать не только в яйцах, но также в специально подготовленных субстратах, например, смеси навоза, компоста и опилок. Помимо Парацельса, в своих исследованиях внимание гомункулам уделяли и граф Сен Жермен, и даже знаменитый предсказатель Нострадамус.
Учение о гомункулах предполагало, что основа жизни и человеческий зародыш содержится в сперматозоидах. Открытие их Левенгуком как отдельных живых клеток, способных к самостоятельному передвижению, позволило учёным 17-го века всерьез отнестись к информации, которую более ста лет назад пытался донести до врачебного и научного сообщества Парацельс. И хотя впоследствии большинство отдельных утверждений знаменитого алхимика скорректированы или даже опровергнуты, учёный опередил своё время.
Как сделать гомункула — классические средневековые рецептуры
Наиболее известный сохранившийся рецепт за авторством Парацельса подразумевает погружение мужского семени в конский навоз на несколько недель с последующей его «магнетизацией». Точного объяснения сути такового процесса алхимик не давал, поэтому повторить эксперимент сложно. Парацельс упомянул, что полученный гомункул выглядит как обычный младенец, только меньшего размера. Вскармливать его надо кровью до взросления. Взрослый гомункул, согласно опытам алхимика, выглядит как обычный человек 10–12-дюймового роста. Конечно, мы не располагаем задокументированными фактами того, что именно этот рецепт воплощения в жизнь гомункула от Парацельса имел успех.
Самые ответственные работы Парацельс сохранял в зашифрованном виде. Одна из современных трактовок его записей позволила воссоздать информацию о том, как сотворить гомункула. Для этого три порции спермы, добытые от одного человека в течение часа, помещают внутрь яйца чёрной курицы. Вводится семя шприцом. Предварительно следует заранее проколоть яйцо и избавиться от небольшого количества белка, чтобы скорлупа не треснула во время инъекции. После этого яйцо закапывается в вышеупомянутую кучу навоза. Точных сроков нет — одни исследователи упоминают 30 дней, другие — 40, третьи — 28. Поэтому современные создатели гомункулов пробуют разные способы в надежде получить ожидаемый результат.
Вы и сами можете присоединиться к экспериментаторам. Мужчинам легко добыть семя путём мастурбации. Женщины просят знакомых о помощи — вопреки распространённому мнению, донорские центры и банки спермы не продают мужское семя ни для каких целей. Переходя к другим ингредиентам и учитывая уже существующие опыты, можно утверждать, что необходимости использовать яйцо именно от чёрной курицы нет. Равно как и нет ограничений на вид птицы, в яйце которой будет развиваться будущий гомункул. Главное, чтобы оно было фермерским, оплодотворённым.
Можно не закапывать яйцо в навоз — подойдёт любое тёмное тёплое место с температурой в диапазоне от 26 до 30 градусов. В этом заключается распространённая ошибка начинающих изготовителей гомункулов. Они не учитывают, что шапка или шарф не дают тепла, а лишь защищают от холода. Поэтому получившиеся существа являются не полноценными гомункулами, а нежизнеспособными уродцами.
Зачем нужен гомункулус
Согласно средневековым трактатам, правильно созданный гомункул с момента рождения обладает даром речи и глубоким пониманием принципов работы Вселенной. Своего создателя он может отблагодарить, поделившись с ним самыми сокровенными тайнами мироздания. Считалось, что рецепт философского камня, способного даровать бессмертие и превращать свинец в золото, можно получить именно от гомункула.
Если вы сумеете правильно создать и взрастить такого человечка, он обязательно отблагодарит вас долголетием, богатством и хорошим здоровьем. Однако помните, что гомункул, как искусственное существо, лишен моральных принципов. Поэтому отнеситесь к воспитанию ответственно, иначе он навредит создателю.
Выращивание таких существ привлекает мужчин, неспособных добиться женского внимания, или же бесплодных людей. У них нет альтернативных вариантов получения потомства и реализации родительских инстинктов. Правильно воспитанный гомункул может заменить ребёнка.
Мнение скептиков о гомункуле — правда или вымысел
История алхимических изысканий врачей и ученых средневековья вызывает сомнения у современных людей. И не всегда они беспочвенны. Так, кровопускание признано вредной и не дающей позитивного эффекта процедурой лишь к концу 19-го века. То же касается практик, вызывавших сомнение и недоверие даже у большинства учёных древности.
Учитывая огромную популярность самостоятельного создания гомункула в наше время, а также большое количество опытов, направленных на выращивание живого существа из куриного яйца, неудивительно, что сейчас появилось множество разоблачений. Так, более половины видеороликов, демонстрирующих появление из яйца различных страшных существ, червей и других псевдогомункулов, позволяют однозначно определить их как подделку.
Но как быть с видеозаписями, где однозначно запечатлено рождение странного живого существа? На этот вопрос с легкостью отвечают практикующие ветеринары. Если для рождения гомункула использовалось оплодотворённое фермерское яйцо, то в нём находился птичий эмбрион. Однако из-за нарушения целостности оболочки, неправильного температурного режима его развитие замедляется, останавливается или идет не тем путём. На свет появляются химеры — изувеченные куриные эмбрионы, чудом сохранившие жизнь.
Однако остается немалое количество записей, на которых изображаются живые в течение долгого времени и уже выросшие гомункулы. Относительно них скептики и последователи этой идеи так и не могут прийти к консенсусу — свидетельств о гомункулах, которые соответствовали представлениям средневековых алхимиков и могли бы посвятить творца в мистические тайны, нет. Но нет и опровержений возможности создания таких существ. К тому же, вряд ли человек, получивший доступ к самым сокровенным секретам Вселенной, стал бы делиться столь ценной информацией ради того, чтобы показать всему миру своего гомункула. Так что смело приступайте к экспериментам — вдруг у вас получится вырастить самого настоящего гомункула из страусиного яйца или другого субстрата.
Источник
Гомункулус Зуммингера. Рецепт Парацельса
Нашим учителям посвящается.
«Человеческие существа могут появляться на свет без естественных родителей. Они могут вырасти, не будучи выношенными и рожденными женским организмом, а лишь посредством мастерства искусного алхимика. Создание гомункулов до сего дня хранилось в глубоком секрете, и философы древности подвергали сомнению возможность этого. Однако подобные вещи могут быть осуществлены посредством алхимического искусства»
Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм
По мнению средневековых алхимиков, гомункулус содержится в любом мужском сперматозоиде. Принято считать, что именно Парацельс создал точный рецепт создания человеческого существа вне женского организма, хотя некоторые утверждают, что еще за три века до Парацельса первый создатель Гомункула – Арнальдус де Вилланове (XIII век).
Нам с вами повезло, ведь подробный рецепт, описанный Парацельсом в его нескольких научных работах, легко найти и прочесть в интернете а затем, добыв сотню другую основных ингредиентов, без проволочек, запустить производство этих замечательных существ!
Но удивительное дело, наша история, смогла сохранить всего лишь жалкое подобие истинных рецептов. По многим причинам, далеко не всем удается вписать свое имя в века. Большинство умельцев – колдунов и магов, канули в вечность вместе со своими открытиями. У них не было возможности в открытую заявить о себе, и в буквальном смысле «впечатать» свой след в память человечества, не смотря на свои еще более выдающиеся опыты или выводы. Наряду с печатной алхимией, существующей тысячелетия, когда каждая деталь многократно редактировалась и переделывалась, согласно существующим порядкам и правилам, сохранились первоисточники некоторых событий и магических опытов. На этих страницах можно найти некоторые из них. Их кажущаяся странность – результат преломления нашего сознания под воздействием правил, табу и запретов.
Почему-то часто считают, что гомункулы, это всегда маленькие и беспомощные существа. Следуя рецепту Парацельса, можно вырастить гомункула, максимум до тридцати сантиметров, а вот колдуны из рода Зуммингеров в самые короткие сроки выращивали их до привычных взрослых человеческих форм. Их создания могли очень долго жить среди людей. Здесь все зависело от той программы, которая была заложена в основу работы во время создания существ. Так же было выяснено, что вместо так называемой «смерти», гомункулы могли пополнять ряды эльфов, гномов, домовых или возвращаться в тот демонический ряд, откуда была вызвана их суть.
И все же, самым сильным фактором во всей этой колдовской и демонической круговерти оказалась Судьба. Мягко, незаметно и весело, словно игривый котенок, она оказывается рядом в самый неподходящий момент и пугает всех веселым озорным смехом! Вот тогда то и приходиться задуматься над вечной борьбой человека самим с собой. Человеку никогда не сравняться с Ней и до сих пор, творения мастеров магии несовершенны, а человеческая воля – сомнительные усилия и пустая трата сил.
В одном из тайных подземелий древнего замка удалось найти материалы, которые легли в основу этой странной истории.
Из темноты ночи, словно страж показался силуэт древнего замка. Это было очень давно, и поэтому, тишина была пока что единственной и неповторимой мелодией тех мест, на которую вдохновение художника могло нанести любые узоры и мелодии, согласно стремлению его беспокойной души.
Внезапно раздался звук поднимающейся решетки замка, и группа всадников проскакала в сторону далекого леса. Застоявшиеся лошади еле сдерживали себя от нетерпения вдохнуть запах свежего луга, почувствовать, как в гривах трепещет утренний рассвет. Вскоре всадники скрылись из виду, и снова все замерло.
В притихшей глади озер медленно тонули последние звезды летней ночи, а листья на молодых тополях приготовились расправить плечики, чтобы забыться в танце с теплым летним ветерком.
Как только небо заволокло розовым туманом, Эллина вышла на балкон. Ей было не по себе. Грудь сжимала неведомая тоска. Казалось, для этого не было никаких причин. Посудите сами, она давно замужем, и все еще питала к своему супругу нежные чувства, да и он был к ней неравнодушен. И все же что-то было не так, как ей хотелось. Особенно сегодня, когда он уехал с приближенными на охоту, не поцеловав ее спящую, такую сладкую и замечательную. Не поцеловал, сокрушалась Эллина, и досада жгла ее вечно молодое нетерпеливое сердце. Она смотрела, как таяли последние огоньки звезд и с каждой потухшей звездой, высыхали последние капли надежды. Быть такой молодой и не получать того, чего хотелось от любимого было невыносимо.
Она позвала Канти, свою взрослую приемную дочь. Это прелестное создание обладало чудесным голосом, и помогала Эллине справляться с периодами неважного самочувствия.
– Я здесь, Элли, – ответила она.
– Спой мне, Канти, пожалуйста, – Эллина прикоснулась к ее подбородку, подняла ее голову своими нежными руками и заглянула в ее яркие глаза, – спой мне, милая, да так, чтобы сердце мое больше не рвалось в груди, а вылетело на свободу, мне так тяжело, спой, Канти!
– Да, Элли, все, что только захотите, – ответила Канти, села рядом на балконе у ног Эллины и начала петь.
Ах, что это была за песня! Поля и леса в округе никогда не слыша шум моря, голосов диковинных птиц и горячего солнца, притихли от первых звуков ее голоса. Вся природа замирала всякий раз, когда Канти пела свои песни.
Канти пела, а Эллина сладко плакала, глядя, как из-за далекого леса выплывал золотой край огненного Солнца.
Печаль Эллины растворялась в нежных звуках голоса Канти и сквозь соленую пелену слез наблюдала, как на берегу широкой реки купаются смуглые дети, дымятся костры, возвышаются необычной формы храмы далекой страны. Она закрыла глаза и представила, как заходит в один из этих неведомых храмов. От жизненных рисунков на их стенах разгонялось сердце, щеки краснели, и хотелось принять все изгибы этих барельефов, но для полного исполнения этих захватывающих сюжетов необходим был еще кто-то. Она чувствовала, насколько ее муж был груб и нетерпелив, и именно от такого отношения последнее время с ней творилось неладное. Ей было обидно за свою проходящую молодость, в которой могло быть намного больше радости и смысла.
Царящая вокруг жестокость шестнадцатого века, должна была приучить ее еще с самого раннего детства не замечать этой вечной неудовлетворенности, но она не смогла смириться с этим, ни смотря, ни на что. С Эллиной все чаще случались приступы меланхолии, которые продолжались по нескольку дней. В эти моменты князь почему-то всегда оказывался в отъездах, и эти невероятные совпадения все больше разрушали их отношения.
Князю сложно было управляться с большим хозяйством, где-нибудь, да не успеешь. Стоит ли его в чем-то винить, если он и сам понимал, насколько тяжело быть несовершенным?
А в это время, по разбитой дороге в направлении города, катила повозка. Возничий, загорелый молодой человек с острым и цепким взглядом, не суетился и не гнал лошадей. Он думал о чем-то своем, забыв про дорогу и, наверное, вообще обо всем на свете. По всей видимости, путешественникам некуда было спешить. Два гнедых спокойно тянули лямки и по пути досматривали ночные сны. В повозке сидел мужчина. Он дремал. Чуть полное лицо, редкие волосы, округлый подбородок, роста, для тех времен, ниже среднего – все это выдавало в нем человека умственного труда. Его багаж состоял в основном из книг, тетрадей, стеклянных банок и коробок. Судя по всему, это был врач или аптекарь.
Изредка он открывал глаза, чтобы осмотреть местность, а потом снова закрывал их до следующей колдобины на дороге.
Ладно, не будем обременять читателей лишними загадками и пояснениями, это действительно был врач. Он возвращался из путешествия, где смог добыть новые субстанции для своих магических опытов. Путешествуя по восточным странам, он сумел отыскать недостающие элементы для своих рецептов. Надо сказать, что в то время, быть врачом было не просто. Их действия скорее напоминали действия мага, а все лекарства приходилось составлять самому. Это было время великих экспериментов, которые проводились в тишине затененных кабинетов, за толстыми и тяжелыми засовами. Хотя, нет, все эти таинства зарождались в умах скитающихся по земле, экспериментаторов или попросту, алхимиков! Поэтому человека в повозке сложно было назвать просто врачом. Это был почти что творец! Его голова даже во сне создавала и переваривала новые идеи. Мысли, словно разноцветные, воздушные кирпичи, складывались то в одно, то в другое причудливое здание. Он пытался создать нечто такое, чего ранее, никто еще не мог сделать. Этот человек-легенда, не зря он совершил многолетнее путешествие. Наконец-таки в его багаже было все необходимое для очередного открытия. Великий алхимик лишь ждал знака свыше и вдохновения. Но сегодня, он явно не хотел заниматься расчетами. За несколько дней беспрерывной тряски и ночей, проведенных в придорожных домах, накопилась чудовищная усталость. Он вымотался, и вдохновение окончательно покинуло его. Вдалеке он увидел шпили замка и крепость. В этом городе надо отдохнуть, иначе я не смогу завершить свой план, – подумал Парацельс и крикнул погонщику, – эй, Зумм, держи поводья на город, будем там отдыхать. Проведем несколько дней, как люди, а не как бездомные собаки.
– Хорошо, учитель, – усмехнулся погонщик Зумм, – мимо города не проедем, и тихо добавил, – слава Богу, давно пора передохнуть. – Зумм незаметно достал из кармана маленькую коробочку, поднес ее к уху, чуть послушал, улыбнулся и убрал коробочку обратно в карман. Ученик Парацельса, подстать своему учителю, был еще тот параисследователь! Хороший город, хороший город, – повторял он про себя, – знаю, хороший, теперь знаю, – повторял про себя Зумм, продолжая загадочно улыбаться.
Они въехали на пригорок, и перед ними предстал древний город во всем своем величии: крепость, валы, шпили колоколен и городских зданий, а вокруг дома мастеровых, служащих, далее крестьян.
Странная атмосфера царила в округе, будто в воздухе звенела неземная музыка, пахло далеким дымом ритуальных костров, в небе на фоне легких облаков вырисовывались силуэты причудливых храмов, а блеск больших озер окончательно переносили мысли наших путешественников в неизвестную причудливую страну.
Вот уже показались первые дворы, и путешественники сразу очнулись от наплывающих видений. На лужайках паслись козы, коровы. Повозка остановилась. Это пастухи гнали через дорогу стадо коров.
Парацельс отвлекся от своих мыслей, наблюдая за откормленными животными, слушая, как щелкают кнуты пастухов.
– Пошла! Пошла! – доносились до него крики.
– Во! – не выдержал и восхитился Зумминргер, – хорошее стадо! – а потом добавил,– на таких чудных лугах не мудрено так откормиться. Вон, аж лоснятся!
Путешественники некоторое время рассматривали грузных животных и ждали, когда можно будет двигаться дальше.
Наверняка здешние правители хорошо нам заплатят, – думал Зумм, – надо поселиться ближе к городской ратуше, в хорошем доме, потом с лихвой все окупится.
И вот повозка затряслась по городским булыжникам. В коробках зазвенело стекло, и Парацельс забеспокоился, – ну и мостовая, – возмутился он, – осторожно, Зумми, бутыли поколются!
Зумм нахмурился, придержал лошадей и подумал про себя, – кому нужны эти бутыли, самые главные бутыли – это наши головы! Надоедливый старик, сам не пойму, за что я его так люблю?
Ближе к центральной площади камни стали ровней, и тряска прекратилась. Они остановились на городской площади напротив гостевого дома. Зумм достал вещи и понес их за Парацельсом. По пути, он как бы невзначай проговорился работникам дома о своем хозяине – известном лекаре.
– Вы слышали о Парацельсе, самом знаменитом враче Европы? – шептал Зумм первому встретившемуся у входа. Зумм знал, что первый встречный самый любопытный и сразу побежит, рассказывать всем свежую новость.
– Да, да! – так же шепотом отвечал ему, очередной поверенный в эту тайну, боясь показаться необразованным неучем.
– Ну, так вот, – многозначительно продолжал Зумм, указывая взглядом на Парацельса, – это он и есть! К сожалению, он всего лишь на несколько дней задержится в вашем городе. Его ждет настоящая Европа, где у него огромная практика и сотни страждущих!
– Да, ну! – восторгались загипнотизированные слушатели и с благоговением всматривались в черты мировой знаменитости.
Теофраст после такой рекламы был встречен, как знатный господин. Он действительно был достоин такого приема. Где бы он ни останавливался, весть тут же разлеталась по городу, и к нему приходили посыльные с приглашениями. Он никому не отказывал в помощи, ни богатым, ни бедным. Глубоко верующий, он считал своим долгом помогать всем. Человек вдохновения, Парацельс следил за всеми знаками и явлениями вокруг себя. Он находился в гармонии с миром и равновесии с самим собой. Каждому своему пациенту, Теофраст давал особенный рецепт и никогда не повторялся в своих назначениях. Нет смысла пересказывать здесь то, что давно всем известно. Этот человек настолько известен, что любой пересказ, это пустая трата времени. На этих страницах не будет привычных трактовок, а только все новое, что нам удалось выяснить. Поэтому продолжим без надоедливых повторов исторических справок.
После вкусного завтрака, как и положено знаменитому доктору, он лежал в лучшей комнате на втором этаже гостиного дома и вдыхал запах чистых простыней. Окна комнаты выходили на солнечную сторону. Но было еще рано, и прозрачные лучи только-только готовились проникнуть к нашему волшебных дел мастеру. Теофраст засыпал и чувствовал, как словно маленький зеленый росток в пустынном поле, из-под земли, вновь прорастает вдохновение. Алхимик спал, а все его мысли набирались сил и крепли. Он даже во сне продолжал искать рецепт приготовления живого лекарства. Это было безумием, как и любое его начинание. Парацельс длительное время пытался создать искусственного человека. Эта идея пристала к нему несколько лет назад и с тех пор, он посвящал этой идее лучшие часы своего вдохновения. До сих пор, все образцы гомункулов, которых ему удавалось получить, оказывались непригодными для длительного использования. Со временем, у них портился характер, и он начинал пугать своего создателя, после чего, изобретатели были вынуждены прекращать очередной опыт. В конце концов, Парацельс решил подойти к этой задаче несколько иначе.
Как ни фантастично это выглядело со стороны, он все же был верен своей цели. В любом случае, все старания не остаются бессмысленными, – думал он, – если не хватит жизни, и кто-то другой продолжит путь к моей мечте, все равно, в любом случае, первопроходец станет основоположником великих открытий.
Теофраст спал, настраивал себя на победу. Крепкий сон расчищал путь от сомнений и слабости духа, возвращая способность мыслить и действовать.
Тем временем, Зуммингер – его ученик, еще сидел внизу и за очередным стаканчиком веселой и согревающей жидкости продолжал делать рекламу своему учителю. В данном случае, как он себе объяснял, алкоголь – это необходимая жертва для полноты успеха. Зум знал, что от количества пациентов Парацельса будет зависеть не только его собственная плата в ближайшие дни, но и его будущее.
Следующим утром за завтраком, Теофрасту вручили приглашение на обед к князю. Читать чужие письма не хорошо, но делать нечего, приходиться держать в курсе событий читателей. Именно это обстоятельство вынуждает заглянуть, через плечо Парацельса, что же там было написано? В нем было написано примерно следующее: Филиппу Ауреолу Теофрасту Бомбасту фон Гогенгейму – «Достопочтенный доктор, буду рад видеть Вас у себя сегодня вечером в замке, чтобы поприветствовать столь известного врача и алхимика духа и тела.
Подпись – князь Альберт».
Пока Парацельс читал за столом приглашение князя, его ученик Зуммингер сиял от радости. Парацельс оторвался от письма и внимательно посмотрел на Зумма, – что улыбаешься. Твоя работа? Радуешься, что, верно, все рассчитал? – Парацельс рассмеялся, – понимаю, понимаю, не волнуйся, проценты твои.
– Нет, нет учитель, – ответил Зумм, – у меня есть предчувствие, что ожидается очень интересная работа в связи с этим приглашением.
– Раз ты так считаешь, то пусть так и будет, – ответил Парацельс, потом отложил письмо, внимательно посмотрел на своего спутника и добавил, – ты замечательный ученик, Зуммингер. Мне нравится во всем твой творческий подход, твоя собранность и целеустремленность. Ты станешь замечательным алхимиком. Да, ты не много не такой, как я, но это меня и привлекает! Ты сможешь преуспеть там, где не суждено мне и это правильно! Ученики, это личности и имеют право совершенствоваться именно в тех областях, где сильна их собственная природа. Браво, Зуммингер, браво!
– Учитель, перехвалите, – засмущался Зумм, – или это очередное испытание? – Зумм насколько мог незаметно снова достал свою заветную коробочку и поднес ее к уху, а потом так же незаметно убрал ее снова.
– Ты проницательный человек, Зумм, – это было действительно испытанием. Вижу, ты кое-как справился, – усмехнулся учитель и продолжил завтрак, – а может, тебе помогает твой волшебный жук? – Парацельс подмигнул своему ученику. – Ладно, ладно, скажу, что не знаю твою тайну, не переживай.
Зумм сделал вид, что последние слова учителя совершенно его не тронули,– учитель, мне удалось в общих чертах выяснить проблему князя. Жук, какой жук? – Зумм удивленно посмотрел на учителя. Ему совсем не хотелось делиться своими тайнами даже с учителем. Ведь это с самого начала смахивало на явное сумасшествие даже в глазах Парацельса, поэтому Зумм всячески скрывал эту коробочку.
– В чем проблема, князя, Зумм? Или лично с ним она не связана?
– Да, учитель, проблема и в нем и не в нем, но поначалу он наверняка ее не осознает, как свою личную. Князь слишком занят, чтобы обращать взгляд внутрь себя, поэтому он способен искать неурядицы только снаружи, в окружающих его людях, но только не в себе самом.
– Князь, молод, Зумм, значит, проблема в его супруге, не так ли?
– Да, учитель именно так, – в этот момент Зумм перешел на шепот и пододвинулся
к учителю ближе. Зуммингер по опыту знал, что за такими письмами часто приглядывают, наблюдая за реакцией, и выслушивая комментарии адресатов. Это нормально для любого времени. Человеческое любопытство, желание знать все из первых источников – понятно и вряд ли это можно назвать человеческой слабостью. Да и что такое, человеческая слабость? Разве можно назвать слабостью порывы души или, простите, тела? Это как волна или ветер! Это сама жизнь, она освежает и придает еще больше сил.
Но вернемся к нашим постояльцам, – княгиня слишком чувственная женщина, – продолжал шептать Зум, – но она не в силах изменять своему мужу и от этого тяжело тоскует от недостатка внимания князя.
– Как тебе удалось все это узнать, Зумм, мы только вчера приехали, а ты владеешь такими секретами? Иногда люди имеют помощников в своем магическом арсенале, наверняка и у тебя есть такой? – учитель многозначительно подмигнул Зуммингеру.
– Учитель, ваше обучение человеческой природе, не прошло даром, – ответил Зумм, глядя в потолок, как будто ничего не понял, о чем ему втолковывал только что Парацельс, – никаких помощников, кроме жизненного опыта, который я получил от вас, учитель.
– Ты мне льстишь, Зумм, я не этому тебя учил, – Парацельс улыбнулся, сознавая, что Зум действительно в основном говорит искренне. И все-таки заставил меня улыбнуться, шельма, – подумал про себя Парацельс. – Это тоже искусство, говорить комплименты с душевной теплотой.
– Да, не этому, учитель, это лишь часть Вашей науки, самая маленькая часть. Это своеобразный клей между людьми, понятиями, это чудотворные сплавы астральных субстанций. Вы сами учили меня быть наблюдательным, не терять из вида мелочей, которыми могут себя выдать самые сокровенные чувства. Поэтому в искусстве врачевания мелочей не найдешь.
– Отлично, Зуммингер! Если дело пойдет и дальше так, то вскоре ты отпочкуешься от меня, как и все мои ученики. Я даже вижу сейчас именно ту область, где тебя ждет потрясающий успех! Такова участь учителей – готовить, отпускать, чтобы вновь готовить и снова отпускать своих учеников, словно выкормленных птенцов. Эти большие красивые белые птицы полетят дальше меня и это хорошо! – Парацельс вошел в роль, – учитель – это мост между прошлым и будущем, это необходимый переход в разрыве понятий времени. Ученики проходят по нему на другой край пропасти, идут дальше, чтобы когда-то самими стать, точно такими скрепляющими звеньями в сознании людей.
– Учитель, вы сами еще крепкая птица, не надо о себе говорить так печально. Вы сами парите и у Вас великое будущее, но мне не понятно, какая моя область исследований, и к чему именно у меня есть способность? – Зуммингер насторожился, ожидая приговора своего учителя. Зумм знал свои слабости. Именно слабости, ведь Парацельс придерживался особой точки зрения по поводу его склонностей.
– Что, Зумм, ждешь, что я буду укорять тебя за недостатки? – Парацельс рассмеялся, – ничего страшного в том, что некоторые из нас обожают прекрасную половину человечества, конечно, нет! Да, в этом вопросе ты вряд ли станешь следовать моим принципам, и, тем не менее, ты один из моих талантливейших учеников! Это обстоятельство тебя спасает, а так, я давно бы с тобой расстался. Да, есть такая область, где ты найдешь применение своим способностям, как алхимик. Ведь для того, чтобы раскрыть в себе что-то новое, надо обладать определенно направленной страстью. Именно она поведет человека, будет давать ему вдохновение и силы для открытий, а это для алхимика очень важно. Ты помнишь наши опыты с гомункулом? Помнишь, это эфемерное создание в колбе? Насколько оно нежное и невесомое!
Источник
