Рецепт дорогого удовольствия
Галина КУЛИКОВА РЕЦЕПТ ДОРОГОГО УДОВОЛЬСТВИЯ
ГЛАВА 1
— А вот и Глаша пришла! Познакомься, Глашечка, с нашим новым клиентом, — протянула Раиса Тимуровна Подвойская сахаристым басом.
Она всегда говорила сладко, когда собиралась сватать кого-нибудь «из девочек» очередному неженатому бедолаге, который являлся в профилактический центр нетрадиционной медицины подлечиться.
Центр был небольшим, но в своем районе популярным и носил оптимистичное название «Я здоров!». Все работники ужасно намучились с этим названием, особенно поначалу. Когда кто-нибудь из докторов отвечал на телефонный звонок, говоря привычное: «Алло. «Я здоров!», позвонивший игриво отвечал: «Я так рад за вас!» Или: «А вот про себя я этого сказать не могу». Или что-нибудь в таком роде.
— Глашечка, это Алексей Денисович, — продолжала Подвойская, поглаживая по плечу экземпляр мужеского пола, который сидел на стуле, напряженно выпрямившись и пристально глядя на свои ботинки.
Глаше, как самой молоденькой — ей исполнилось «всего-то» тридцать пять, — чаще других приходилось испытывать на себе Раисины бурю и натиск.
— Оч-приятно, — пробормотала она, пытаясь проскользнуть мимо одеревеневшего Алексея Денисовича, который двумя ногами уже вошел в пенсионный возраст.
Подвойская необъятной грудью загородила Глаше дорогу.
— Алексей Денисович преподает в Академии МВД, — сообщила она таким торжественным, «подарочным» тоном, словно любой индивид, имевший отношение к вышеназванному заведению, был пределом Глашиных мечтаний.
— Алексей Денисович, оч-приятно, — вторично пробормотала Глаша.
Быстрая улыбка спорхнула с ее губ и отдала концы, едва добравшись до адресата. Раиса Тимуровна раздула ноздри. Тон ее, однако, совсем не изменился.
— У нашей Глашеньки, — поспешно сообщила она, — особые отношения с милицией. Милиция недавно вынесла ей благодарность. Она, знаете ли, отловила преступника!
— Не отловила, — привычно поморщилась Глаша, — а вычислила.
— Да? — заинтересовался Алексей Денисович, неожиданно выйдя из комы. — Как это так — вычислила?
— Глашенька, расскажи! — потребовала Раиса Тимуровна и придвинула для себя стул.
Села на него удобно, словно рассказ должен был занять полдня. Она была дамой крупногабаритной, громкоголосой и очень душистой. От духов Раисы Тимуровны жирные июльские комары дохли быстрее, чем от разрекламированного «Фумитокса».
— Я простудилась и лежала дома с температурой, — привычно начала Глаша рассказ, который уже был обкатан не хуже, чем экскурсия у опытного гида. — Читать не могла — глаза очень болели. И телевизор смотреть не могла. Поэтому все время смотрела в окно, чтобы не скучать. Наблюдала за прохожими. — Глаша тоже села и приняла вольную позу.
Алексей Денисович завозился на своем месте и глянул на Глашины ноги с узкими коленками и тонкими лодыжками. Она вообще вся была узкой и тонкой. Бабушка ворчала: «Не девка, а стрекоза: одна голова с глазищами!» Глазищи у Глаши были светло-карие, почти что желтые. Волосы ее знакомая парикмахерша красила «темным каштаном» и стригла неровными прядями. Подруга Лида называла результат французским шиком, а брат Коля — укладкой бездомной собаки. Брат, конечно, ничего не понимал. Прическа Глаше нравилась.
— Напротив моего окна расположен большой магазин «Сантехника», — продолжала она, зная точно, что рассказывать надо доходчиво, иначе Раиса Тимуровна начнет вносить дополнения и дело затянется. — И вот я заметила, что в то время, как к магазину перед самым закрытием подъезжает инкассаторская машина, там постоянно ошивается один и тот же человек.
— Ну да? — подал реплику Алексей Денисович.
Подвойская с одобрением посмотрела на него.
— Да-да, — кивнула Глаша. — И он все время маскировался. То входил в магазин вместе с инкассаторами, словно припозднившийся покупатель. То разгуливал неподалеку с поводком в руках, хотя никакой собаки с ним не было. То изображал пьяного, который присел на бордюрный камень передохнуть. Один раз он даже оделся разносчиком пиццы и бегал с коробкой по окрестностям.
— Она позвонила в милицию и все рассказала! — встряла-таки Раиса Тимуровна. — За этим типом начали следить и вышли на целую бандитскую группу, которая затевала нападение на инкассаторов. Преступникам позволили довести операцию почти до самого конца и взяли с поличным! — с восторгом закончила она. — А Глашеньке вынесли благодарность.
Алексей Денисович вопросительно посмотрел на Глашу.
— Вынесли, — подтвердила та и поспешно поднялась. — Ну, мне нужно работать.
— Конечно, Глашечка! — пропела Подвойская. — Только выдай Алексею Денисовичу нашу визитку и сопутствующие материалы, а то мне надо отлучиться.
Она уже намылилась ускользнуть, оставив гипотетическую парочку наедине, когда в приемную из своего кабинет вышел доктор Лева Бабушкин. Лева занимался в центре биорезонансной диагностикой и обслуживал новейший аппарат — подключал клиента к компьютеру, тестировал его организм, а потом с увлечением рассказывал, что получилось. Половина пациентов аппарату не верила, но абсолютно все считали сам процесс страшно увлекательным. Как бы то ни было, но именно по результатам тестирования Лева подбирал всякому страждущему комплекс натуральных препаратов и добивался потрясающих результатов.
— Привет, Глафира! — поздоровался Лева и, подойдя поближе, понизил голос:
— Признавайся, чего натворила? Тебя директор вызывает. С самого утра рвет и мечет. Злой, как шайтан. Обещает свернуть твою нежную шейку.
— Да? — удивилась Глаша и обернулась к насупившейся Раисе Тимуровне. — Вот видите, меня, оказывается, на ковер. Так что…
Она метнулась к кабинету директора и толкнула ее плечом. На двери висела табличка: «Кайгородцев Петр Сергеевич».
Петр Сергеевич сидел за своим гигантским «противотанковым» столом и исподлобья смотрел на ввалившуюся к нему Глашу. Он был высокий, рыжеватый, с умными глазами и мужественным, разделенным впадинкой подбородком. И руки у него были красивые, белые, докторские, хотя Кайгородцев не имел никакого отношения к медицине, а занимался лишь административными вопросами.
— Петь, что случилось? — испугалась Глаша, глядя на насупленного директора. — Неприятности?
Кайгородцев ненавидел неприятности, а заодно и тех, кто их ему доставлял. «Честь мундира» защищал самоотверженно, так как считал ее важнейшей составляющей коммерческого успеха.
— Поздравляю тебя, Медвянская — желчно сказал он, хлопнув по столу обеими ладонями. — Дукельский собирается подать на тебя в суд.
— Дукельский? — ошалело переспросила Глаша. — На меня?!
— На тебя, на тебя, родная. Ты вообще в курсе, что ты с ним сделала?
— С кем? — глупо переспросила Глаша.
— С Дукельским! — заорал Петя и вскочил со своего места.
— Не прикидывайся доской! Ты прекрасно знаешь, про кого я говорю!
— Я не прикидываюсь! И я не знаю, про кого ты говоришь! — тоже повысила голос Глаша. Ее «французский шик» стал дыбом, словно иглы дикобраза.
Кайгородцев тут же сбавил обороты.
— Это тот тип, — ехидно пояснил он, — которому ты сделала на пляже массаж, выдав себя, вероятно, за большого специалиста по лечению позвоночника. Куда-то ты там ему не туда нажала, спина у него теперь ни к черту, он лежит пластом и одновременно подает в суд на наш центр.
— Надеюсь, ты шутишь? — помертвев, спросила Глаша.
— А что, похоже, что я шучу?
— Я не выдавала себя за врача! — воскликнула Глаша. — Просто наши полотенца оказались рядом, мы стали болтать, а он все время потирал поясницу. И я сказала ему: «Давайте помассирую!», и он согласился…
Глаша покраснела. Тогда на пляже она положила на Дукельского глаз и мечтала, что на следующий день он позвонит ей и куда-нибудь, пригласит. А он вон что!
— Ага, ага! — мелко закивал Кайгородцев. — «Давай помассирую!» — передразнил он ее. — Еще ты сказала, что работаешь в центре нетрадиционной медицины, только не уточнила кем. И Дукельский подумал, естественно, что ты профессионал. Однако после твоего массажа бедолаге стало так плохо, что он вынужден был сесть на больничный. Теперь он звонит сюда и требует сатисфакции.
— Гнусные инсинуации! — рассвирепела Глаша. — Сначала он согласился на массаж и уж только потом, когда попросил телефончик, я сказала ему, где работаю. И сказала — кем.
— У пострадавшего другая версия!
— Да он просто свинья, твой пострадавший!
— Это ничего не меняет! Ты сделала массаж свинье, и теперь она хочет подать на нас в суд!
Глаша нащупала рукой стул и без сил опустилась на него.
— Петь, — жалобно спросила она. — А… А что, ты уже рассказал начальству?
Она ничуть бы не удивилась, если бы он рассказал. Начальством в центре называли хозяина, который носил фамилию Нежный. При этом фамилия совсем не соответствовала его сильному характеру. Нежный и Кайгородцев когда-то учились в одном классе и поддерживали отношения в студенческие годы. Потом дела у Нежного пошли в гору, ему потребовалась своя команда, и он позвал к себе мыкавшегося без настоящего дела Кайгородцева. С тех пор он так и таскал его за собой, доверял безоглядно и платил щедро. Проекты следовали один за другим, Кайгородцев отлично справлялся со всяким делом, и теперь, когда Нежный решил вложить деньги в сеть центров нетрадиционной медицины, возглавил один из них.
Источник
Кулинарный пасьянс Галины Куликовой!
Что нужно человеку для счастья? Герою фильма ‘Доживем до понедельника’ было важно, чтобы его понимали. Другому — из культовой ленты ‘Белое солнце пустыни’ — хороший дом и жена, третий не мыслит себя без любимого дела. У нашей героини, популярного автора иронических детективов Галины Куликовой, есть все; дом, дружная семьи, работа, которая доставляет радость. И еще — умение превращать каждый день в праздник. ‘Как?’ — спросите вы. Рецепт до банальности прост; приготовить вкусный обед. Главное в кулинарии, как и в детективе, дать волю полету фантазии
— Галина Михайловна, говорят, что хозяйки, как и известные повара, делятся на две категории: одни готовят только по рецептам, другие полагаются на интуицию и фантазию. К какой группе вы причисляете себя?
— Мне, конечно, ближе творческий подход -люблю придумывать, экспериментировать. Моя старшая сестра, например, готовит замечательно, но — строго по рецептам. А я рецепт беру только за основу. Поэтому подруги нередко обижаются: ‘Можешь сказать по-человечески, как ты это делала?’. Я честно отвечаю — не могу, потому что точных пропорций никогда не соблюдаю. Все зависит от настроения, состояния души. Может, мое сравнение покажется не совсем уместным, но это все равно что рассказать, как рождается замысел новой книги. Если меня спросят, как появляются сюжеты, отвечу: не знаю. Просто рождаются, и все.
— Вы будто пасьянс раскладываете, только кулинарный!
— Что-то вроде того. Готовлю я, как правило, по выходным. У нас в семье существует хорошая традиция воскресного обеда, который должен быть, что называется, ‘вынь да положь!’ — и хочешь не хочешь, а вкусненькое приготовить надо.
Впрочем, в будни тоже готовить приходится, но иногда я просто зашиваюсь в делах и не успеваю. И тогда голос сына возвращает меня в реальность: ‘Мама, я есть хочу!’.
— Короче, вы этакий кулинарный бунтарь, который не признает ни рецептов, ни кулинарной литературы?
— Ну что вы. Кулинарных книг у меня много. Но как человек, пользующийся ими постоянно, могу сказать — хороших очень мало! Несмотря на, казалось бы, необыкновенное изобилие красочных изданий, такой, которая легла бы на душу идеально, о которой я могла бы сказать ‘это моя любимая’ или что я копаюсь в ней постоянно, пожалуй, нет. Кулинарные книги я использую как источник вдохновения: полистаешь-полистаешь, и вдруг — ах! Что-то давно я не делала запеканку! И начинаю творить. Мою кулинарную фантазию подстегивает еще и жизненная необходимость: кроме меня, дома никто не готовит — муж не любит, ребенок не умеет. Омлет — их высшее кулинарное достижение.
— Выходит, если вы пишете очередной роман, муж и сын перебиваются с хлеба на квас?
— Ну, долго они поститься не будут! Приходится совмещать литературное и кулинарное творчество. Ведь редко какой день я не пишу вообще. Такой период бывает, лишь когда я закончила одну и обдумываю новую книгу.
— А что любят ваши мужчины?
— Запеченное в духовке мясо с яблоками или баклажанами, рыбу под сыром и майонезом (тоже из духовки), куриные котлеты. Любят мой борщ. Мама родом из города Шахты Ростовской области. Рецепт ‘шахтинского борща’ передается у нас из поколения в поколение: от бабушки к маме, а от нее — ко мне и сестре. Мы варим его с укропом и чесноком. Очень вкусно! По крайней мере, не встречала такого человека, которому бы мой борщ не пришелся по душе. А рыбу я в основном делаю на гриле в духовке. Я вообще очень люблю этот способ кулинарной обработки. Во-первых, считаю, что запекать продукты в духовке гораздо полезней, нежели жарить на сковороде в масле. Во-вторых, мне очень нравится, что можно фантазировать, колдовать, смешивать, а потом ждать результата, как некоего чуда.
— Насколько я поняла, первые шаги в кулинарии вы совершили под маминым чутким руководством?
— Настоящие мамины уроки начались после того, как я вышла замуж. Хотя мы с сестрой всегда помогали по дому, как и положено девочкам: мама готовила, а мы — на подхвате: капусту порезать, за хлебом сходить. Большего от нас не требовалось, да и у нас особого интереса не было — все равно мама сделает лучше всех. И только когда я вышла замуж, прорезался интерес: как же это она так вкусно готовит? Вот тогда началась настоящая кулинарная школа: каждый раз я обращалась к ней за советом и пыталась воплотить мамины пироги и холодцы.
— Случалось, наверное, разрешать семейные конфликты при помощи вкусных блюд?
— Это было, пожалуй, в самом начале семейной жизни. Не то чтобы я умасливала мужа особенной едой. Просто, вы же понимаете, когда начинается семейная жизнь, все так ново, так остро и свежо. Каждое движение чувств на лице любимого человека — целый мир для тебя. Скорее всего, мне просто хотелось сделать ему приятное. А как сделать? Вкусно накормить! Тем более что у меня очень благодарный в этом отношении муж.
Я, например,- удивляюсь, когда вижу, как мои подруги остерегаются класть специи, чеснок или лук или даже вовсе не готовят некоторые блюда лишь потому, что их мужья этого, видите ли, не едят. Мой муж ел все и всегда. Но не потому, что он ‘всеядный’, а потому, что видел, как я для него стараюсь, и умел ценить это. Так что самое важное для развития кулинарных способностей жены — благодарное отношение мужа. А если он съел и не заметил, что именно, обыкновенную жареную картошку или кушанье, на которое ты потратила три часа, то, разумеется, женщине в глубине души обидно. Сегодня я могу с полным основанием сказать, что мой муж разбирается в еде и любит вкусно поесть. И это в первую очередь моя заслуга. Ребенок менее привередлив, менее разборчив, но, думаю, у него все впереди.
— Значит, вам повезло, потому как молодое поколение в своих вкусовых пристрастиях весьма капризно!
— Кроме гречки с курицей сын ест все. И поэтому у нас в доме бытует шутка; когда я, вся из себя занятая, выскакиваю из комнаты и говорю: ‘Я там тебе приготовила поесть и убегаю!’ — Кирилл спрашивает особенным грустным голосом: ‘Гречку с курицей?’.
— А помните какой-нибудь смешной случай, связанный с едой?
— Они случаются на самом деле редко, но метко. Помню, я сдавала очередную книгу и поскольку опаздывала по срокам, то заперлась в комнате и суток, наверное, двое выходила оттуда только для того, чтобы быстренько поестьпопить. В результате дописалась до такого состояния, что потеряла счет времени. Но вот в один прекрасный момент вспоминаю, что вроде как выходной и я должна что-то приготовить. Дома никого. Я вышла из своей берлоги, в смысле кабинета. Смотрю, в холодильнике — лоточки с мясом.
Размороженные. Я скоренько так пожарила это мясо, оставила на плите и пошла писать дальше. Здесь стоит уточнить: когда я взялась за перо, мы жили в однокомнатной квартире, поэтому я работала на кухне, выкатывая туда каждый раз компьютерную тумбочку. Все лазили через меня в холодильник перехватить чего-нибудь к чаю. И чтобы они мне не мешали, я надевала наушники и включала громкую музыку. В результате привыкла работать под музыку — это меня даже стимулирует.
Итак, надела наушники, включила музыку. Работаю.
Дверь закрыта — ничего и никого не вижу. В это время пришел муж с приятелем. Видят на сковородке мясо. Съели его, что самое главное, вымыли сковородку (чего они практически никогда не делают!) и ушли. Проходит несколько часов. Я выхожу на кухню с мыслью сделать себе чай с бутербродиком из холодного мяса. И вдруг вижу: ничего себе — пустая сковородка. ‘Таак, — думаю, — нормально, что же я, вчера, что ли, готовила? Совсем заработалась или с ума сошла?!’ Решив, что у меня просто дни перепутались, я спокойно открываю холодильник, беру следующий лоток и снова жарю мясо. Снова оставляю это все на плите и ухожу к себе. Тем временем домой приходит сын с приятелем. Съедают мясо. Не сын, а его вежливый приятель (!) моет сковородку, и они уходят.
Я очередной раз выхожу на кухню за чаем или кофе и снова вижу, что мяса нет! И, что самое интересное, дома тоже никого нет! Тут я не на шутку встревожилась, решила, что пора прекращать этот самозабвенный труд, поскольку у меня явно неадекватное состояние.
В общем, на душе было ужасно! И только вечером, когда все собрались за чаем и муж и сын отметили: ‘Да, кстати, мясо было очень вкусное!’ — у меня отлегло от сердца.
— Ах, значит, со мной все нормально! — воскликнула я радостно. На что они как-то странно переглянулись.
— Нет, по-моему, с тобой все-таки что-то не то, — сказал сын, — раз ты так радуешься какому-то мясу.
— А какую кухню вы любите?
— Люблю китайскую с ее многообразием всевозможных соусов — от сладких до острых. А вот в итальянской кухне совсем не приемлю пиццу и макароны, хотя морепродукты в любых видах — это просто моя большая любовь. кроме устриц!
Был со мной в Америке забавный случай. Меня пригласили во французский ресторан, где подавали живых устриц. Решив, что я светский человек и должна с этим справиться, я храбро потянулась к новому блюду. Но проглотить устрицу так и не смогла. Пришлось незаметно положить ‘живность’ обратно в тарелку. С тех пор я всегда от них отказываюсь. Хотя другую экзотику — улиток, даже змей или бульон из ласточкиных гнезд дегустирую спокойно.
— Давайте представим, что нам предстоит накрыть праздничный стол для любимого! Чем его накормить, чтобы был довольный, ласковый и добрый?
— Мясом, конечно! Мясом — да побольше. Но не просто кусок поджарить, а нафантазировать что-нибудь этакое. Я очень верю в приправы и соусы. Раньше меня удивляло, как блюда могут так отличаться только потому, что приправлены по-разному. Теперь я это хорошо понимаю и очень люблю соусы на основе травяных приправ. Но мне страшно не нравятся смеси пряностей, которые сейчас продают в магазинах. Я составляю смеси сама. И, кстати, это очень интересно: получаются совершенно необыкновенные сочетания.
Вот что бы я посоветовала: возьмите любой традиционный рецепт приготовления мяса (тот, который каждая женщина умеет или привыкла делать), но перед готовкой густо посыпьте мясо тмином. Знаете, какой у него получается интересный вкус?! К нему подойдет салат — я зову его ‘Мужской’, а вообще он называется ‘Мясной’, или ‘Охотничий’. В одну салатницу режу разное мясо: ветчину, отварную говядину, копченую курочку или грудинку (короче, все, что найдется в холодильнике), нашинкованную соломкой морковь, лук колечками и порубленное большими кусочками вареное яйцо. Все это обильно посыпается зеленью и сдабривается майонезом. Люблю смешивать майонез с соевым соусом.
Женщинам я бы предложила облегченный вариант — без мяса, то есть морковь, лук, яйцо и зелень. И вот ведь что удивительно: если на столе стоят два этих салата, мужчины, как настоящие охотники, выбирают тот, в котором много разного мяса.
А вообще, мой вам совет — готовьте с выдумкой, пробуйте разные сочетания продуктов, и тогда всякий раз у вас будет получаться новое изумительное блюдо.
Источник
